Автор: Юлия Нестерова
Первый антибиотик был открыт еще в 1929 году, а с середины прошлого века антибиотики прочно вошли в нашу жизнь. Врачей буквально захлестнула эйфория — как же, наконец-то найдена панацея от огромного количества заболеваний, вызванных бактериальными инфекциями. Однако прошло не так уж много времени с тех пор — всего лишь одна человеческая жизнь, а врачи по всему миру бьют тревогу. Панацея оказалась ловушкой, в которую себя загнало человечество.
Хотели как лучше, а получилось как всегда
Как и с некоторыми другими новыми средствами — будь то стволовые клетки или возможность генетической модификации, в отношении антибиотиков была допущена классическая ошибка. Не были сделаны долгосрочные прогнозы их применения — хотя бы на несколько десятков лет. Сегодня же при существующих масштабах применения антибиотиков врачи с уверенностью говорят об экологической катастрофе, опасность которой равносильна ядерной угрозе.
Человек сам усиливает проблему резистентности. Антибактериальные препараты активно используются в сельском хозяйстве — это и выращивание скота, и ветеринария, и рыбное хозяйство. Антибиотики можно купить в любой аптеке и без рецепта. Повсеместное применение антибиотиков по сути меняет окружающий нас мир.
Удивительно, но масштабы заболевания некоторыми бактериальными инфекциями, которые еще несколько десятков лет назад успешно лечились антибиотиками, вовсе не уменьшились, а напротив, даже выросли. Например, по словам профессора кафедры госпитальной терапии 2 лечебного факультета ММА им. И.М. Сеченова С.В. Яковлева, с середины 90-х годов летальность от пневмонии начала расти, хотя до повсеместного введения антибиотиков нередко встречались даже случаи самоизлечения.
Именно бесшабашное применение антибиотиков стало причиной возникновения новой формы воспаления органов брюшной полости — третичного перитонита. И уже сейчас существуют инфекции, вообще устойчивые ко всем известным антибиотикам.
Заведующий курсом анестезиологии и реаниматологии кафедры факультетской хирургии лечебного факультета РГМУ, профессор Б.Р. Гельфанд заявил, что только от сепсиса сейчас погибает больше людей, чем от ишемической болезни сердца. При этом государственные программы по борьбе с той же ИБС есть, а для сепсиса таких программ не существует, хотя лечение больного с заражением крови значительно дороже, чем человека с ИБС.
Волшебная таблетка
За время изучения антибиотиков количество открытых природных веществ с антимикробными свойствами приблизилось к двадцати тысячам, однако более 99 процентов открываемых антибиотиков бракуется из-за их токсичности или из-за того, что новое вещество не выдерживает конкуренции с уже существующими и используемыми в медицине. Однако и из оставшихся полутора сотен врачи на данный момент могут использовать в лучшем случае десяток.
Доктора в нешуточной панике — есть вероятность, что скоро просто нечем будет лечить людей. Способность микробов приобретать устойчивость к антибиотиками ведет к тому, что список употребляемых препаратов сокращается буквально на глазах.
Но и сами врачи вносят свою лепту в формирование антибиотикорезистентности. Например, по словам Главного инфекциониста, академика РАМН В.В. Малеева, считается, что СПИД ни в коем случае нельзя лечить одним лекарством, следует назначать не менее трех различных препаратов, при туберкулезе не менее четырех, а при гепатите не менее двух. Т.е. должно применяться комплексное лечение. У нас же зачастую врач довольствует назначением единственного антибактериального средства, к которому микробы успешно приспосабливаются.
Бич даже самых современных больниц — госпитальная инфекция. Но вероятность инфицирования человека, пострадавшего в автомобильной аварии, будет намного ниже, если его вовремя доставят в клинику, в которой соблюдаются все правила дезинфекции — ситуация, увы, нечастая для наших реанимаций. Та же ситуация с самолечением, когда человек обращается к врачу, доведя себя до кризисного состояния. Кроме того, у нас нет практики брать сразу при поступлении в больницу выделения больного человека на посев. А ведь эта мера позволила бы назначить именно те препараты, которые давали бы максимальный эффект.
«Дайте мне таблеток…, и побольше, побольше…»
Известно, что народ у нас самостоятельный, начитанный и приученный выживать в любых условиях. Большинство россиян в случае болезни идет не к врачу, а в аптеку, где и затаривается лекарствами на свой страх и риск, ориентируясь на гремучую смесь познаний, почерпнутых из нечастых встреч с врачами, рекламы, советов друзей и бабушкиных рецептов. И антибиотики в домашней аптечке есть сегодня у каждого.
Не задумываясь о разнице между вирусной и бактериальной инфекцией население при малейшем подъеме температуры начинает глотать антибиотики. Нередко препарат употребляют и вовсе в качестве профилактики.
В качестве примера можно вспомнить историю с сибирской язвой, разосланной в письмах на территории США. Тогда заболел 21 человек, 5 из которых умерло. Но в течение двух месяцев после этого случая больше 30 тысяч обывателей в целях профилактики употребляли рекомендованный врачами антибиотик. Масштабы потребления были таковы, что препарат закончился на прилавках и американцы дополнительно закупали его у производителя. Врачи утверждают, что в результате такой профилактики могло погибнуть больше человек, чем во время инцидента с сибирской язвой.
Впрочем, за примерами можно далеко не ходить. Гентамицин — сильный антибиотик, который не надо принимать часто и в больших дозах, в Америке является препаратом почти реанимационного назначения. А в Москве он продается в аптеках и в силу своей дешевизны весьма популярен. В итоге резистентность к гентамицину в Москве достигает 40 процентов.
Принимать нельзя запретить
Сейчас по России отслеживаются показатели резистентности по регионам. Это значит, что в Москве при пневмонии доктор должен выписывать больному один препарат, на Камчатке другой, а в Алтайском крае третий. Такой контроль проводится постоянно, и результаты его публикуются в научных статьях. Но единой системы контроля и управления антибиотикорезистентностью по всей России не существует.
Врачи с грустью говорят о том, что наше правительство не оценивает масштабы катастрофы, хотя во многих развитых странах правящие круги давно озаботились этой проблемой. Например, в Англии в Палате лордов есть специальный комитет, который занимается антибиотиками, а в Западной Европе проблема резистентности не сходит со страниц глянцевых журналов. Масштабность проблемы характеризует и то, что Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) разработала документ под названием «Глобальная стратегия ВОЗ по сдерживанию резистентности».
Следует понимать, что антибиотикорезистентность существовала всегда, ведь собственно антибиотики — это продукты жизнедеятельности бактерий. Поэтому полностью резистентность уничтожить невозможно, но можно научиться как-то с ней существовать. Речь идет о сдерживаемости этого процесса, об управлении резистентностью. Срок жизни пока еще эффективных препаратов зависит от того, насколько мы правильно мы подойдем к их использованию.
